Наталья Соколова: «У нас самая лучшая профессия»

О чем думают люди, когда им вручают награды? Наверное, о своей работе, достойно отмеченной коллегами, об успехах и трудностях, пережитых на пути к этому моменту. Наталья Соколова, заместитель главного врача Луганской республиканской клинической больницы призналась, что в тот момент вспомнила своего деда.
– Мой дедушка, Петр Алексеевич, ветеран Великой Отечественной войны, – поясняет Наталья Анатольевна. – У него было множество наград. Маленькой я забиралась к нему на колени и трогала его ордена и медали, любовалась, гладила, с восторгом думая: «Какой он герой!». И когда мне министр здравоохранения ЛНР Лариса Айрапетян вручила награду, мне вспомнился дед. Никогда не считала себя героем, просто старалась, работала, учила».
– Как начинался ваш путь в медицину?
– В школе я долго не размышляла, кем быть, ведь еще с детства лечила кошечек, собачек, кукол. Школу окончила с золотой медалью, поэтому при поступлении сдавала лишь один профилирующий экзамен – химию. Этот предмет я обожала и поэтому легко поступила в мединститут.
– В период становления важно, есть ли рядом опытные врачи, на знания которых можно опереться.
– Мне в этом очень повезло. Проходила интернатуру у замечательного врача, терапевта Луганской городской больницы №2, заведующей отделением терапии Миры Абрамовны Кругляк. Она из династии врачей. За время интернатуры Мира Абрамовна научила меня всему, главное – применять теоретические знания на практике. Она сразу же дала мне палату, в которой лежали больные с инфарктами, с ишемическими болезнями сердца, пациенты с артритами, язвами – все, кого насобирали участковые врачи из районов, то есть общая терапия в полном раскладе. Распределение получила в эту же больницу. Волновалась сильно. Мощный коллектив опытных участковых терапевтов – 24 участка, стыдно было подвести. Приходилось много читать, не стеснялась спрашивать у коллег. Тем более, нормативную документацию по минздравовским и облздравовским приказам тогда мы в институте не изучали. Организацию здравоохранения теоретически проходили, но на практике оказалось, что этого недостаточно. Профосмотры, диспансеризация населения – в общем, попала, как котенок в воду. Но ничего страшного, выплыла. Ходить приходилось много – сапоги меняла дважды за сезон. Тяжело было и физически, и финансово. Начало 90-х – нелегкое время: купоны, миллионы карбованцев, зарплата выдавалась неизвестно чем…
– А как вы оказались в главной больнице области?
– Мира Абрамовна посоветовала. Сообщила, что в облбольнице в отделении профпатологии появилась вакансия врача. Когда я начала отговариваться, что это направление в медицине не так хорошо знаю, она настояла: «Хватит тебе топтаться по участку, ты молодая, способная, надо расти». Вначале было очень трудно – каждый день на приеме 35–40 человек. Снова пришлось браться за учебники, учить, консультироваться, потому что для меня профпатология была совершенно новым направлением. Немало помог и пятилетний опыт работы, общение с пациентами на участке. Пришло на помощь и руководство больницы, направив меня в этом же году на двухмесяцные курсы в Донецк.
– Врач, заведующая отделением, заместитель главврача – больший объем работы, большая ответственность, боязно не было?
– Знаете, по мере накопления опыта страх проходил. То есть такого, как в начале пути, когда принимаешь первого больного и у тебя коленки дрожат, уже не было. Наоборот, появилось желание поделиться опытом. Став начмедом, я приступила к написанию диссертации, которую через три года защитила. Тема «Амбулаторная помощь профпатологическим больным». Начала делиться со студентами своими знаниями, опытом… и тут война.
– На всех должностях, в любой ситуации вы старались учиться. Чему вас научила война?
– В военное время тоже приходилось учиться: держать себя в руках, выполнять свой долг, несмотря ни на что, когда нужно – одернуть пациентов с истрепанными нервами, побывавших на линии огня, призывая их вести себя согласно правилам, принятым в медучреждении. Было трудно летом 2014-го, когда надо было срочно эвакуировать больных, нуждающихся в гемодиализе. Мы понимали, что отключение света и воды для таких пациентов – это смертный приговор. Начались перебои с медикаментами. Слава Богу, мир не без добрых людей: и гражданские, и военные привозили, приносили нам для больных лекарства и продукты. В июле я вывезла семью в Лутугино, наведываясь к ним каждое воскресенье. В очередной раз приехала, и в это время начался захват Георгиевки войсками ВСУ, и я не смогла выбраться оттуда. Мы всей семьей до начала сентября были там и все страшные ежедневные обстрелы, бомбежки прочувствовали на себе. Больше всего, конечно, переживала за ребенка. Она у меня девочка сильная, и в свои восемь лет не подавала виду, что боится. Но последствия остались. Позже, когда мы возвратились в Луганск, при начале каждой канонады Диана прибегала к нам, как бы ища защиту у взрослых от ужасов войны.
С апреля-мая 2015 года постоянная внутренняя тревога начала уходить. Этому способствовало многое: и стабильная зарплата, и решение множества проблем, которые в довоенное время не решались, например, питание больных, обеспечение медикаментами. Наши сотрудники с многолетним стажем говорят, что так качественно, как сейчас, пациентов не кормили никогда.
– Вы не только врач, но и педагог, что вы хотели бы пожелать своим воспитанникам?
– Хочу сказать, что они сделали правильный выбор. Самая лучшая, самая гуманная, самая нужная профессия – сохранять здоровье и жизнь людей. Избрав эту стезю, надо больше думать о том, какую пользу ты можешь принести людям. Тогда все получится. Нынешние студенты человечнее, добрее, порядочнее сверстников довоенной поры. Они остались здесь и стремятся принести реальную пользу. Это видно по их взглядам, по их отношению к учебе, по их вопросам преподавателям. Потому я уверена: у нашей медицины мощный потенциал и замечательная смена.

Вопросы задавал Александр Григорьев