АЛЕКСЕЙ НАВРОЦКИЙ ОСТАЛСЯ РЯДОМ – В СЕРДЦАХ И ПАМЯТИ ДРУЗЕЙ

Первые числа апреля 2020-го года. Гнетущая статистика распространения коронавируса все сильнее навевает страх на людей. Только в Москве более тысячи заболевших, ежедневно растет количество смертельных случаев. Больницы еле справляются с наплывом тяжелых пациентов. На Республику разрушительная волна пандемии еще не обрушилась, но ее приближение не остановить никакими силами. И медики это понимали лучше остальных. Переживали? Не то слово, они тоже обыкновенные люди из плоти и крови. Преждевременно умирать не хотел никто, но есть врачебный долг, который превыше всех ужасов и тревог. Сотрудники 4 горбольницы новость о создании инфекционного госпиталя на базе их лечебного учреждения восприняли безрадостно, кто-то даже написал заявление на расчет. Главврач Алексей Навроцкий не осудил никого из коллег, просто созвал собрание в актовом зале четырехэтажного корпуса. Люди стекались на него молча, каждый думал о дальнейшей судьбе. Печальные спустились на улицу, в актовом зале все не разместились. Алексей Владимирович встал в центр круга и без предисловий, просто сказал:

— Не волнуйтесь! Коллеги, я все время буду с вами. Если кто-то из вас заболеет, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы вас спасти.

         Тут же у всех разошлись складки от нахмуренных бровей. По отделениям сотрудники больницы расходились обнадеженные, своему главврачу они доверяли целиком и полностью. Да и весна уже входила в свои полные права, веяло теплотой и ярко-ярко светило солнце, только для самого Алексея Владимировича оно закатилось слишком рано…

         Предчувствовал ли он скорую разлуку с этим миром, никто не знает. Его спокойствию и оптимизму, как говорят, можно было только позавидовать, сильнейшее внутреннее напряжение выдавала, одна часто проскакивающая фраза: «Вы даже не представляете, что такое вирусная пневмония».

         К встрече невидимого врага Навроцкий готовился и днем, и ночью. Очень плотно сотрудничал с и.о. главного государственного санитарного врача г. Луганска Спартаком Гавриком, вырабатывая стратегии лечения инфекционных больных.

— Помню, в день составления паспорта госпитальной базы мы очень долго дискутировали, обговаривали вопросы нахождения пациентов, диагностику лечения, правильную выписку…, — отмечает Спартак Юрьевич. — В полдевятого вечера звонок, Алексей снова возвращается к дневной теме: «Вот это нашел, с этим согласен, а на это у меня есть возражения…»  Мы опять давай все по новой обсуждать. И между прочим я отметил: «У меня такое впечатление, что мы с тобой на работе». А Алексей — коротко: «Я на работе».

ОТВЕЧАЛ ЗА ВСЕ

Четвертую больницу Алексей Навроцкий возглавил 13 ноября 2014 года, сразу же став душой и сердцем своего коллектива. Первым делом он познакомился со всем персоналом.

         Реаниматологу Дмитрию Волкову новый главврач показался человеком слова. Таким он и остался в памяти коллектива.

В 4-й больнице гастроэнтеролог Ирина Борзенко работает более 30 лет, таких руководителей как Навроцкий не встречала за всю свою долгую карьеру:

— Каждый сотрудник для него был важным. Наши проблемы он воспринимал как свои личные. Скажешь без задней мысли, что с родственниками что-то случилось, так он незамедлительно предлагал варианты решения. Не просто высказывал сочувствие, а реально помогал всем, чем мог.  Проводя планерку, узнал о болезни врача-рентгенолога, ей требовалась операция. Так он тут же взял ее за руку и повел в хирургию. Операция только закончилась, а он уже пришел проведывать. Медсестра в онкологии оперировалась, так он лично ездил на станцию переливания крови и договаривался за препараты.

Слова Ирины Анатольевны подтверждает заместитель главного врача по поликлинике Юлия Гурова:

         — Многие сотрудники даже не знают, что Алексей Владимирович участвовал в их спасении.

           За безмерное сострадание к больным коллеги прозвали Навроцкого Отец Тереза. Двери его кабинета не закрывались.

— Алексей Владимирович постоянно повторял: «Ни одному пациенту нельзя отказать, всех надо принять, всем помочь, всех выслушать, никто от нас не должен уйти без помощи», — добавляет заведующая терапевтического отделения Виктория Ткачева.

— Он лично приводил ко мне пациентов на осмотр, — я сколько раз возмущалась: «Ну за чем? Я сама приду заберу больного, позвоните только».  Ой, Ирина Александровна, ну кто вы, а кто я, — не соглашался с Борзенко Навроцкий. — Вы – специалист, а я кто – администратор.

         По пятницам, в ургентность, Навроцкий постоянно дежурил. Лифта нет, поток пациентов. Алексей Владимирович лично поднимал тучных больных в отделение, — оглядываясь назад, пережитым делится врач-анестезиолог отделения интенсивной терапии Марина Волкова. — Не чурался никакой работы. Среди ночи приходил в операционную: «Ну дай мне заинтубировать». Ввел эндотрахеальную трубку и сияет: «Хоть анестезиологом себя почувствовал». Очень любил свою работу. Студеная зима, ночь. Просит: «Там внизу человек без постоянного места жительства, заберите к себе до утра. На него смотреть страшно. Завтра проснется и пойдет своими ногами дальше». Поднимаем его к себе, снимаем одеяло, оно вонючее, грязное, отмываем, одеваем мужчину. А он на следующее утро: «А как мне к мужикам-то возвращаться?» «В смысле?» «Ну я же чистый». Алексей Владимирович с большим состраданием относился к людям.      Уже в пору распространения коронавирусной инфекции одна из коллег, оторвав главврача от углубленного изучения спецлитературы, поинтересовалась:

— Алексей Владимирович, вы книги в детстве любили читать? Германа читали «Я отвечаю за все». Так это о вас.

ГОРЕЛ РАБОТОЙ, БЫЛ НАСТОЯЩИМ ЧЕЛОВЕКОМ И ОТЛИЧНЫМ ВРАЧОМ

27 апреля Навроцкий затемпературил. 28-го пришел положительный ПЦР-тест. До последнего оставался работоспособным, хотел как можно больше успеть помочь коллегам.

— Сначала Алексей Владимирович лежал в инфекционном боксированном отделении, 2 мая его перевели в отделение интенсивной терапии, — к печальным событиям прошлого года возвращается Дмитрий Волков. — Не было ни мгновения, чтобы рядом с ним кто-то не находился. Все сотрудники оказывали Алексею Владимировичу серьезную психологическую поддержку.

Доступ родственников на территорию больницы был запрещен. Созванивались тоже крайне редко, находясь на неинвазивной вентиляции легких, больному трудно говорить, из-за плотно прилегающей к лицу маски.

По ночам беседовали по душам. Алексей Владимирович рассказывал как с ранних лет приучился труду, навещая бабушку с дедушкой в деревне, пас коз, собирал урожай…. Всего в жизни добился сам, окончил медучилище, когда учился в институте, работал в реанимации медбратом, до войны трудился в Станице Луганской, мотался туда городским транспортом. Дети выросли, пожить бы…

— 12 мая плачу весь день, это как точка отсчета, мы заинтубировали Алексея Владимировича, — всхлипывая, уже глухо, не звонко, как в начале разговора, повествуя о компанейском враче, выстраивает хронологическую цепочку Марина Волкова. – Абсолютно каждый день был наполнен какими-то изменениями: то Алексею Владимировичу становилось лучше, то хуже, то он открыл глаза. 16 числа поставили трахеостому.

18 мая в 23.00 он умер.

Сотрудники рыдали. Навроцкий был особенным, не таким как другие.

А ВПЕРЕДИ БЫЛА ЦЕЛАЯ ЖИЗНЬ

Нет такого дня, чтобы коллеги его не вспоминали. В приемной до сих пор стоит его фотография. Вырывая больного из лап беспощадного COVID-19, медики, работающие в красной зоне, мысленно обращаются к Алексею Владимировичу. Знают, он ими гордится.

Минувшей осенью 4-я горбольнице исполнилось 125 лет. Планировали пышное торжество, но год выдался слишком тяжелым, праздничное настроение словно улетучилось… Алексей Владимирович хорошо танцевал. А какие букеты дарил на дни рождения. Тонкий аромат цветов долго-долго наполнял кабинет.

Хроническими заболеваниями Навроцкий не страдал. Выглядел бодро, по-молодецки, а как юморил… Работу ставил в режим 24/7. За несколько лет поднял больницу на новый уровень.

— Он не просто принимал правильные решения, он нес за них ответственность, — характеризует коллегу с точки зрения администраторской деятельности заместитель главвврача по поликлинике Юлия Гурова. —  Считал, если кто-то из его сотрудников ошибается, то в первую очередь вина за просчеты лежит на руководителе. Значит, где-то он не уследил, не дал нужное указание. Он горел работой. При нем организм больницы после фазы активных боевых действий начал оживать: все воссоединялось, начинало нормально функционировать. Это и есть главная заслуга руководителя и показатель эффективности его работы.  В нашей поликлинике прекрасно отремонтировали регистратуру, физиотерапевтический и массажный кабинет.

И сотрудники, и пациенты понимали, что нужны Алексею Владимировичу.

— Грамотный, опытный врач-реаниматолог, добрый, умный, отзывчивый человек, заботливый, внимательный друг, коммуникабельный, ответственный. В любой ситуации приходил на помощь. С каким бы вопросом к нему не обращался, ты заранее знал, тебе подскажут вариант решения, — перечисляет качества своего коллеги главврач 4-й горбольницы Ольга Ищенко. —  Был впереди всех и вся, если у кого-то случалась беда.

Такой отличный человек, а такой короткий век. Алексей Владимирович очень любил свою семью, детей, жену. И был бы замечательным дедушкой, появившегося на свет внука он так и не подержал в своих крепких руках.

Ирина Аронова